После лекций и встреч со специалистами в Киеве и Харькове Владимир Козьмич получил возможность отдохнуть несколько дней в курортной атмосфере Пятигорска. Оттуда, уже не самолетом, а автомобилем по живописной Военно-Грузинской дороге Зворыкина доставили в Тбилиси. Этот город был включен в программу визита по просьбе Владимира Козьмича, которому хотелось повидаться с братом Николаем, жившим в столице Грузии. Работая в этой республике в течение многих лет, Николай Зворыкин получил известность как квалифицированный инженер, руководитель ряда проектов по строительству гидротехнических сооружений. В 1931 году сбой при строительстве очередного сооружения стал причиной того, что Николай Козьмич, так же как и его ближайшие сотрудники, был арестован. Перейдя на положение заключенных, проектировщики продолжали выполнять ту же работу. К счастью, после успешной сдачи гидроузла в эксплуатацию всю бригаду во главе с Николаем амнистировали.

Включение в программу поездки к брату подчеркивало, что власти настроены по отношению к изобретателю телевидения исключительно благожелательно. Весьма радушными были приемы с обильными застольями, устроенные для В. К. Зворыкина в Грузии. На одном из таких застолий гостя из США представили секретарю ЦК КП(б) Грузии Л. П. Берии. Руководитель Грузинской республики спросил Зворыкина, что бы еще ему хотелось повидать в этих краях. Владимир Козьмич посетовал, что не может побывать на Черноморском побережье, поскольку через три дня должен возвращаться в Москву. Для всесильного Берии это был не вопрос, и на следующее утро Зворыкина вместе с неизменным сопровождающим на военном самолете доставили в Сухуми. После прекрасного двухдневного отдыха Зворыкин вернулся в Москву, где принял участие в переговорах, связанных с подготовкой торгового соглашения между компанией Ар-си-эй и Наркоматом электропромышленности СССР.

В конце своего визита Владимир Козьмич вновь побывал в Ленинграде, где им было запланировано непредусмотренное программой, но очень важное для него мероприятие.

После своей первой поездки в СССР в 1933 году Зворыкин много думал о своей дальнейшей жизни. Конечно, вторая родина — США — дала ему очень многое. Здесь он нашел прибежище в дни социальных потрясений, получил признание как автор крупных изобретений в области радиоэлектроники. Во время поездки он убедился, что по технической оснащенности и организации труда американские исследовательские лаборатории заметно превосходят аналогичные подразделения в Ленинграде и Москве. Все это так, но для человека важна не только работа. Общение с русскими коллегами, встречи с сестрами и братом согрели его теплом, которого ему порой не хватало в Америке. Часть его души навсегда осталась в России, пусть не такой организованной, как США, но по-прежнему родной и близкой. Мысль о возможности возвращения на родину не оставляла Зворыкина, и теперь, находясь в Ленинграде, он хотел принять окончательное решение.

По просьбе Владимира Козьмича в квартире Наливкиных собрались его сестры Анна и Мария, а также муж Анны Дмитрий Васильевич, с которым он был знаком уже больше двадцати лет. В этой встрече участвовал и девятнадцатилетний сын хозяев Василий Наливкин, благодаря воспоминаниям которого мы узнали о содержании состоявшегося в октябре 1934 года семейного совета Зворыкиных.

Владимир Козьмич рассказал родственникам о полученном им официальном предложении переехать в СССР. Упомянул, что ему обещаны максимально благоприятные условия работы и проживания и гарантировано, что никаких преследований, связанных с его социальным происхождением и дореволюционным прошлым, быть не может. Жизнь сложилась так, добавил Зворыкин, что его брак с Татьяной распался, и в этом плане в Америке его ничто не удерживает. Встретиться с родными после пятнадцати лет разлуки для него было большой радостью, он всерьез думает о возможности возвращения в Россию и хочет выслушать их мнение по этому поводу.

Конечно, сестры были за возвращение, их радостные слезы говорили об этом лучше всяких слов. Но будущий классик отечественной геологической науки Дмитрий Васильевич Наливкин придерживался иного мнения.

— Да, Владимир, принимают тебя в СССР с большим почетом. Ты представляешь собой ценность как ученый, обходиться с тобой нужно деликатно, поскольку в твоем кармане лежит американский паспорт. Представим теперь, что ты расстался с этим паспортом и стал полноправным советским гражданином. Для кого-то ты будешь здесь безусловно уважаемым человеком, сумевшим изобрести нечто очень важное. Для многих же других ты останешься, во-первых, сыном купца первой гильдии; во-вторых, бывшим белым офицером; в-третьих, в недавнем прошлом американским гражданином, имевшим тесные связи с миром буржуазии. При неблагоприятном стечении обстоятельств даже одного из этих пунктов будет достаточно, чтобы ты оказался далеко от обещанных тебе лаборатории и квартиры. Я не знаю, говорили ли тебе о том, что твой дядя, Алексей Константинович Зворыкин [19] , был в 1928 году арестован и получил десять лет «без права переписки». С тех пор о нем ни слуху ни духу. А ведь он был известным изобретателем, имел благодарность от Ленина «за восстановление Красного Флота». Ты вспомни процесс Промпартии 1930 года и поверь мне, что дело этим процессом не ограничится. Риск очень большой, я лично считаю твое желание вернуться в Россию неразумным.

Доводы зятя выглядели убедительными. Конечно, схожие мысли возникали и у Владимира Козьмича, но он старался их прогонять. Выслушав родственников, Зворыкин обещал, что еще раз все обдумает и примет решение.

ТЕЛЕВИДЕНИЕ ЗАВОЕВЫВАЕТ МИР

После возвращения Зворыкина в начале ноября 1934 года из СССР родственники и друзья, по его словам, «вздохнули с огромным облегчением», поскольку, узнав об истории, произошедшей с П. Л. Капицей, опасались, что нечто подобное может произойти и с изобретателем телевидения. Трудно сказать, какие чувства испытывал сам Владимир Козьмич, расставшийся после этой поездки с мыслью вернуться в Россию.

Коллектив лаборатории электроники «Ар-си-эй Виктор» был рад появлению своего руководителя после продолжительной поездки за океан, однако среди разнообразных служебных новостей Зворыкина ожидало печальное известие. Находясь в отпуске во Франции, погиб в автомобильной катастрофе его надежный помощник в работе над телевидением Григорий Оглоблинский. Несмотря на разницу в возрасте — Оглоблинский был младше Зворыкина на 12 лет, — соотечественников связывали дружеские отношения, а также прекрасное взаимопонимание в совместно проводимых исследованиях. После, встречи с Владимиром Козьмичом в Париже в конце 1928 года Оглоблинский в июле 1929 года переехал в Питсбург для работы в «Вестингауз» под его руководством. Вместе с ним он перебрался затем в Камден, где были достигнуты, пожалуй, главные творческие успехи в его недолгой 33-летней жизни. Талантливый физик, он внес большой вклад в создание иконоскопа, не раз подавая идеи, способствовавшие продвижению вперед в работе над этим исключительно сложным прибором.

Пережив трагичную потерю молодого коллеги, Зворыкин вернулся к своим профессиональным делам. В этот период он начинает помимо работы уделять внимание и другим занятиям и увлечениям. После второй поездки в СССР в 1934 году Владимир Козьмич перестал тяготиться вопросом о возможности возвращения на родину. Получив обнадеживающие результаты по передающей трубке и всей системе электронного телевидения, он больше не чувствовал себя на работе словно бегун, выкладывающийся на дистанции, чтобы не утратить лидерства. Загородный дом в Тонтон-Лейкс помог ему обрести возможность столь необходимого полноценного отдыха. Как когда-то с отцом в окрестностях Мурома, он с удовольствием стал проводить выходные дни на охоте, благо дичь в лесных угодьях этой части Америки водилась в изобилии. На выходные дни часто приглашал в свой загородный дом коллег по работе. Приезжали кто с охотничьим ружьем, кто с клюшкой для гольфа, славно отдыхали и на природе, и за столом в большой комнате тонтонского дома. Но, как вспоминали сотрудники, Зворыкин не был бы Зворыкиным, если бы при этих встречах не находил время устроить «мозговой штурм» волновавших его научных и технологических проблем. И действительно, многое из того, что воплотилось потом в разработках лаборатории Зворыкина, было придумано во время дискуссий в Тонтон-Лейкс.